В одном - моё личное пространство, любимые игрушечки, личные вещи и хоречки. Хоречков кормят на убой - как это происходит с внучатами, когда их на лето ссылают на дачу к бабушке - поэтому они гадят в два раза больше обычного. Но кормлю их не я, а вот убирать гавняшечку каждый день езжу я. Остальным ссыкотно брать на руки кусающихся животных.
В другом доме живу только я. Сплю на чужой кровати, завернувшись в короткое, чужое одеяло, пытаюсь подложить две подушки под голову так, как будто я все ещё в своей кровати и их шестнадцать штук. Живу, кормя рыжую старую сучку, два раза в сутки выводя её гулять. Организм истерично отказывается вставать в ту рань, в которую приходится. Разогревать утреннюю курицу для собаки, учитывая окосевшие глаза, чрезвычайно сложно. От миски остаются лёгкие ожоги на пальцах, которые приходится, во избежание, заклеивать пластырем. Приходится принимать почту, забирать посылки, ходить в магазин и пытаться что-то приготовить поесть себе, не только собаке.
Третий дом... эх.
Очень мне жаль, что в этой кутерьме проебана посылка с долгожданным жакетом и рюкзаком. Опять осень как шмоточный сезон для меня пропадет... в летней куртке до первых морозов.